Автор афоризма: Тейлор Д.
Искусство обучения есть искусство будить в юных душах любознательность и затем удовлетворять ее…
Автор афоризма: Франс А.
Любознательность как качество личности – склонность к приобретению новых знаний, проявление потребности пытливого ума в стремлении к познанию окружающего мира, живой интерес ко всему тому, что может обогатить жизненный опыт, дать новые впечатления.
К бабушке на лето отправили внучку. Внучка смышлёная, любопытная, всем помочь старается… Вышла во двор. Видит, петух курочку обижает — задирается, запрыгивает на неё и бьёт по голове клювом. Увидела девчонка это безобразие, схватила палку и прогнала петуха. На шум выбежала бабушка. Поняв, в чём дело, объяснила: — Внученька, у нас тут много интересного происходит. Всё не так, как в городе. Учись разбираться, что к чему, проявляй любознательность, а только потом уже палкой. Иначе всю семью оставишь без яиц.
Гениальный Альберт Эйнштейн придавал огромное значение наличию любознательности в структуре личности: «Важно не переставать задавать вопросы… Не утрачивайте с годами святой любознательности». Люди, порой не прислушиваются к совету гения и давят на корню любознательность в своих детях. Помните замечательное стихотворение Самуила Яковлевича Маршака:
Он взрослых изводил вопросом «Почему?»
Его прозвали «Маленький философ».
Но только он подрос, как начали ему
Преподносить ответы без вопросов.
И с этих пор он больше никому
Не задает вопросов «Почему?»
Детская любознательность должна восприниматься как норма поведения, как признак талантливости и одаренности. Плохо и тревожно, когда ребенок не задает вопросов. Когда родители утрачивают терпение и отмахиваются от детских вопросов, как от надоедливой мухи, происходит примерно такая ситуация, которую описал В. Вересаев в «Рассказах о детях»: «Мальчик Игорь изводил всех вопросом «Почему?». Знакомый профессор психологии посоветовал родителям: «Когда вам надоест, отвечайте ему «Потому что перпендикуляр», — увидите, скоро он отвыкнет». Родители так и сделали. Через короткое время наступила непредвиденная реакция. Игорь на все затруднительные для себя вопросы стал отвечать: «Потому что перпендикуляр». — Ты почему не одел калоши? — Потому что перпендикуляр. — Почему грубишь? — Потому что перпендикуляр». Так закладываются «перпендикулярные» отношения, может быть, на всю жизнь.
В отличие от любопытства, представляющего склонность проявлять мелочный интерес к чему-либо без цели и пользы, желание узнать в подробностях что-нибудь новое, вновь появившееся, услышанное, любознательность – это сознательное стремление к приобретению новых знаний, живой интерес к тому, что может стать частью жизненного опыта. Любознательность проявляется в связке с разумностью и осознанностью. В сравнении с любопытством это более серьезное и глубокое качество. Любопытство, как бессознательное стремление к познанию, присуще и многим животным. «Тяга» к знаниям у этих качеств принципиально разная. Любопытный человек – это приземленный уровень, он норовит сунуть свой нос в чужой вопрос, в личное пространство окружающих, стремится узнать информацию личного характера о своём окружении, которую люди по понятным причинам не желают выставлять напоказ. «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали» — гласит народная поговорка. В любопытстве отсутствует рациональное зерно, в то время как любознательность ищет его в каждом исследуемом вопросе. Любопытство – это поверхностное восприятие мира, это захват всего, что может и не пригодиться в жизни. Любознательность, как правило, задает себе вопрос: «Для чего именно мне нужно это знать? И нужно ли вообще?»
Любознательность – это открытая, активная, душевная и доверительная позиция к миру. Это позиция Ученика, воспринимающего жизнь, как урок. Ученик говорит: «Я не совершенен, жизнь – совершенна. Я должен измениться в лучшую сторону, и жизнь будет мне посылать энергию любви и процветания». Иными словами, в любознательности присутствует жирные плюсы – ее разум не блокирован ложным эго и поэтому готов воспринимать новое знание, готов учиться. Она не ставит себя выше других, то есть в ней отсутствует ярко выраженная гордыня, высокомерие и кичливость. Она в своем стремлении и любви к знаниям искренна, как ребенок. Любознательность активизирует умственные способности, дарит человеку радость познания, восторг открытий и свершений, придаёт жизни интерес, освобождает от апатии и безучастности, дает силы для активных и энергичных действий.
Мудрецы древности считали, что далеко не всякое стремление к знаниям можно считать проявлением любознательности. Любознательность – это довольно редкое качество личности. Половина всех «любознательных» интересуются знанием, чтобы освободиться от боли и страданий. Четверть тянутся к знанию для получения богатства. Доля истинно любознательных людей -15%. И, наконец, 10% составляют люди, ищущие Абсолютную Истину, пытающиеся установить связь с Богом. То есть больше всего добропорядочных, благочестивых людей находится в поиске освобождения от боли и страданий. Это страждущие люди. На втором месте люди, ищущие богатств. Любознательные люди, интересующиеся неизведанным, возможностью совершить что-то необычное в своей жизни, занимают лишь третье место.Преданным сыном любознательности был великий русский ученый Михаил Ломоносов. В книге «Слово о Ломоносове» Б.В. Шергин пишет: «– Ну и парень! – вторили монахи архиерейского подворья. – Принесли владыке книгу древлеписьменную для справок. Он поглядел и очки бросил: «Витиевато и узорно, а нечетко…» А Миша зачитал, будто с парусом по ветру побежал. И кряду вопрошает: «Владыка, куда солнце заходит?» Ну, тот пояснил, что в окиян-де – умыться, чтобы лучи просветить.
Годы шли. Михайло перечитал все церковные книги, что были под рукой. Многое выучил наизусть. В особенности очаровала его Псалтырь в стихах Симеона Полоцкого. Михайло терял сон и еду, пока не получал на руки какой-нибудь полюбившейся книги. Вот он узнает, что за рекой, в доме Дудиных, есть две книги по новой мудрости. «Как свеча я теплился перед старым идолом Дудиным, – рассказывает сам Ломоносов. – Помер, а не дал. В воду я совался ради этих книг пред наследниками Дудиными и, наконец, получил в вечное владение. «Арифметика» Магницкого и «Грамматика» Смотрицкого, печати 1645 года, то были врата учености моей… У мужиков разговор: «почем хлеб да почем рыба»; у баб: «кто где женился, богату ли взял». А книга моя беседует мне: «Разумей читать книгу природы, живую грамоту. Подивися, как из малого семени вырастает великий дуб. Поразмысли чудное устройство тела твоего: глаз, орган тончайший хрупкого стекла, безопасно прибран в чашку костяную. И ресницами от пыли загорожен; и бровями от поту со лба защищен». Новые мысли, новые вопросы рождались в молодом уме. Бывая с отцом в Архангельске, где жило много иностранцев, Михайло начал пытать у многограмотных людей, нет ли таких книг, где бы протолковано было о дубах и семенах, о звездах и о теле человека. Городские грамотеи отвечали, что о звездах и о небе трактует наука астрология, а человеческим телом ведает антропология купно с медициною. Сия последняя знает и о растениях. Потому что «всяк злак на пользу человека…», кроме табаку… Науки эти все заморские, изложены латинским языком. – Латинскому языку где учат? – В Москве, в Славяно-греко-латинской академии. Принимают детей дворянского и духовного звания. Тебе, крестьянскому сыну, латыни не нюхать… – Ну… Сей день не без завтра… Михайле исполнилось девятнадцать лет, управя морские промыслы, осенью тысяча семьсот тридцатого года он упал отцу в ноги: – Государь мой татенька, Василий Дорофеевич, пусти в Москву учиться! У отца сердце озябло и ноги задрожали: – Люди меня давно ума доводили и мне говорили: сын взгляду отцова должен бояться, от взгляда с ног падать, а у вас-де с сыном дружба-приятство… Добра-де не жди. Так и вышло: думал с сыном век вековать, а приходит: век горевать. – Татенька! Ужели ты произволяешь детищу своему лучше быти враг, нежели друг? – Как это враг? А для кого я потом кровавым дом и все богатство наживал? Для тебя! Кому оставлю? Тебе!… Миша! Погляди-ко, – руки-те отцовы… как крюки!… Сколько я на веку работы унес!… Ужели отцовы труды людям под ноги бросишь?… – Татенька Василий Дорофеевич! Я с божьей помощью вознамерился шире да выше свой жизненный полет управить… Татенька, государь, благослови в Москву учиться… – Ну, сын… Воля твоя… Люди-те, люди-те что скажут: «У Василия Дорофеевича сын по миру пошел, скитаться…» – Татенька, не плачь!… Воля твоя… – Нет, сын! Ты с отца волю снял!…
Той же зимы Михайло ушел из дому. Мимо шел на Москву рыбный обоз. Миша и ушел с обозом. Снес на себе шубу, да кафтан, да три рубля денег. …Буря-непогодушка унесла его с родной сторонушки. В архиве холмогорского воеводы сохранился документ: «7-го декабря 1730 года с дозволенья отца своего отпущен к Москве Михайло Васильев сын Ломоносов, О чем выдан ему пашпорт». С помощью обозников Михайло отыскал в Москве рыбного старосту, холмогорца. Земляк, выслушав юношу, умилился и прослезился: – Неслыханно! Отрок, из одной токмо жажды знания, презирая тысячи препятствий, за тысячу верст бежит в Москву учиться!…
Славяно-греко-латинская академия учреждена была еще в XVII веке при Заиконоспасском, что на Никольской улице, монастыре. Сюда земляк и привел Михаила. Удивился и отец архимандрит, ректор академии: – Преудивленно! У нас ребята от учения, как от заразы, бегают. Дубьем не можем приневолить, а этот ради наук с Белого моря прибежал!… Податное сословие не препятствие: несть правила без исключений. Принятый в Спасские школы, как называли в Москве академию, Михайло ног под собой не чуял от радости. Ежели по доме какая слеза катилась, та назад воротилась. Низшие классы он прошел в один год. Через год умел уже сочинять латинские вирши – стихи. Латынь была тогда преддверием всех наук. Сочинения писались по-латыни. Михайло быстро одолевал класс за классом. Был первым в богословии и в философии, в красноречии и в поэзии. Но в Москве не оказалось тех наук, ради которых он сюда прибежал. Ни физика, ни механика, ни астрономия, ни иные науки, объясняющие природу и ее явления, в школе не преподавались. Конечно, пытливый и живой ум везде находил себе пишу. Библиотекарь и ключ отдал ревностному любителю наук: «Начитаешься, дак закрой! А я ужинать да спать!…»»
Петр Ковалев
